Тяжелоатлетический форум WSPORT

Сергей пишет:

цитата:

У Медведева своя версия, у Воробъева своя, у Тальтса своя, у Алексеева своя...
Нам остаётся читать мемуары.

Можно ещё и поразмышлять на эту тему.
Очевидно, что основной спрос с главного тренера сборной, с Медведева Алексея Сидоровича. За главным тренером последнее слово, в формировании состава сборной, тренировочном процессе, определении начальных весов, тактики соревновательной борьбы и т.д. Есть мнения и свидетельства Ригерта и Воробьёва, я выборочно помещаю их ниже.

Давид Ригерт "Кто хочет, тот добьётся"

Много, очень много факторов влияет на выступление спортсмена. И не все они, надо заметить, были положительными для меня перед самыми ответственными в моей жизни соревнованиями. Во-первых, в Мюнхен совершенно неожиданно не взяли моего тренера, Рудольфа Владимировича Плюкфельдера. Я расценил это как явную несправедливость. Кто-кто, а олимпийский чемпион, заслуженный тренер СССР должен был ехать на Олимпиаду, раз там выступает его ученик. Стоит ли объяснять, как я привык к своему тренеру, какой неоценимой могла быть его помощь в трудную минуту? Плюкфельдер прошёл через две Олимпиады, он сполна испытал и горечь разочарования, и радость победы. Опытом такого человека никак нельзя было пренебрегать.
...
Первая попытка получилась неудачной. Все пятеро помощников тут же налетели со всех сторон и начали учить меня, как надо поднимать эту штангу. Я бросился от них в зал, а то не дали бы сосредоточиться. Походил там, успокоился, продумал, в чём крылась ошибка. Чувствовалось, однако, что координация движений у меня была основательно нарушена.
Во втором подходе я поднял штангу "как пустую". В третьем безо всякого напряжения выжал 187,5 кг. Пошло дело!
Ко мне, улыбаясь, подошёл старший тренер Алексей Сидорович Медведев.
- Поздравляю, — сказал он, — со званием олимпийского чемпиона!
Все ведь давно знали, что жим у меня — самое больное место, и если я уж даже в нём сумел оторваться от ближайшего соперника на 12,5 кг, то, значит, всё будет в порядке. Рывок и толчок — мои коронные упражнения, стало быть, беспокоиться не о чем.
Рано, слишком рано поздравил меня Алексей Сидорович со званием олимпийского чемпиона...

Аркадий Воробьёв "Железная игра"

Чтобы уберечь атлетов от перегорания (и в первую очередь "необстрелянного"), требуется умный и опытный наставник. В Мюнхене, пожалуй, только один Алексеев был надежно защищен психологической броней. Остальные в большей или меньшей мере нуждались в спокойном, трезвом и разумном руководстве.
Увы, старшего тренера А. Медведева в Мюнхене, что называется, понесло. Помните, как в Токио он вел осторожную и хитрую борьбу? А тут вдруг ударился в такой авантюризм, что дальше некуда.
Ещё незадолго до Олимпиады на первенстве СССР в Таллине более одной трети участников получили нулевые оценки. Это был первый звонок, грозное предупреждение о возможной неудаче на Олимпиаде. Но спорткомитет не внял.
Кто такой Медведев? Может быть, он мало смыслит в методике? Может быть, человеку не хватает опыта? Нет, все у него есть. Так почему же у него на глазах команда пошла вразнос? На мой взгляд, объяснение этому феномену нужно искать прежде всего в личностных качествах Алексея Сидоровича.
Он хорошо начинал. Не имея богатых данных, за счет титанического труда достиг высоких результатов. Но его спортивные успехи вызывали довольно прохладное отношение. Не буду здесь судить, справедливо это или нет. Я констатирую лишь очевидный факт: на фоне таких фигур, как Андерсон, Власов, Жаботинский, Алексеев, он всегда представлялся величиной меньшей.
Став тренером, он опять же долго оставался на вторых-третьих ролях. Его опять "не видели". От этого болезненное самомнение Медведева страдало. Но он ждал своего часа и дождался.
Приход Медведева в сборную страны совпал с рекордным бумом. Вот теперь свое честолюбие ему можно было удовлетворить сполна.

Игры начались.
В весе до 56 килограммов, с которого стартовала наша команда, Г. Четин получил бронзовую медаль. Полагаю, при более грамотной тактике он мог бы завоевать и "серебро". "Бронза", учитывая результаты и возможности Четина, была результатом просчета, но над этим вопросом никто задуматься тогда не захотел.
После вполне закономерного "серебра", которое Д. Шанидзе получил в весе до 60 килограммов, в следующей категории М. Киржинов завоевал золотую медаль. Аплодируя замечательному атлету, тренеры и прежде всего старший — А. Медведев — не имели права игнорировать настораживающие уроки этой победы. Она была результатом большого риска. Наш силач начал жим почти с предельного веса. Но на сей раз повезло. Киржинов не оплошал. А вот Медведев, в одинаковой мере вдохновившийся и первым "золотом", и подобной авантюристической тактикой, оплошал. Ему бы охолонуться, перестать играть в "была ни была", внести холодную нотку расчета в горячку и азарт борьбы, а он понадеялся, именно понадеялся, потому что других оснований для этого никаких не было, что и дальше сомнительная тактика натянутой струны обеспечит успех.
Уверен, что ещё несколько лет назад он не стал бы мечтать и надеяться вместо того, чтобы думать и считать. Но "золото" уж раздразнило его. Захотелось не просто победы. Захотелось сверхпобеды. Тренерского величия.

Следующие три участника — В. Каныгин (до 75 килограммов) и Б. Павлов с В. Шарием (до 82,5 килограмма) — на Играх новички. Их нервный заряд в значительной мере уже сгорел. Но спортсмен есть спортсмен. Ложно понятая гордость, нежелание уронить себя в глазах соперников заставляют его замахиваться подчас на недоступные веса. Их навязывают атлету не логика рассудка, а логика борьбы, а она способна легко обмануть того, кто в азарте схватки, под звон железа и колючими взорами иноземных силачей рвется вперед. "Золото", которое при этом видится взбудораженному атлету, не настоящее. Это лишь его отражение, подсадная утка, колеблющаяся на поверхности бездонного омута страстей.
В такие моменты вести "железную игру" должен тот, у кого холодная голова, — тренер. Увы, и тренер подвластен страстям.
И происходит неожиданная вещь: выиграв жим, Каныгин в рывке вдруг решает стартовать с веса 137,5 килограмма. С такого веса он никогда не стартовал. Орел или решка? К возбуждению борьбы прибавляется другое, вызванное этим огромным весом. И в риске, в котором Киржинов обрел огромное счастье, Каныгин обретает отчаяние.
"Баранка". Провал.

Еще ничего не потеряно, но время поправок пришло. Погоревав, надо спешить спасти то, что ещё можно спасти. Нужно опуститься на землю. Не дать Павлову и Шарию пойти по стопам их несчастливого предшественника. Но Медведеву не до того. Давняя мечта о триумфе распадается прямо у него на глазах. В командной победе он ещё уверен. Но простой победы ему мало. В душе пылает огонь надежд. Через этот огонь он смотрит на помост. Нет сил обратиться к планам реальным. Хочется чего-нибудь необыкновенного. Страстно хочется сесть, задуматься и изобрести тактическое чудо-оружие. В такой обстановке желаемое легко принимается за действительное. Допустим, выходят два атлета и...
И они действительно выходят — Павлов и Шарий. Им требуется лишь одно — обеспечить выверенный тренировками старт. Но что это? Норвежец Л. Иенсен вдруг заказывает такие начальные подходы, что если судить по этой заявке (хотя за одни заявки медаль ещё ни один атлет не получил), то первое место его.
Уж сколько их было, этих суперменских заявок на нашем штангистском веку! И все же действует. Для тренеров решение Иенсена словно жестокий удар в солнечное сплетение. Они начисто забывают нехитрую атлетическую мудрость: каждый может поднять только то, что он может. Не больше. Это в равной мере касается и Иенсена, и Павлова, и Шария. И даже если соперник намеревается поднять на своих плечах свод небесный, самое разумное в этой ситуации не поддаваться эмоциям и действовать по собственному плану, словно ничего не произошло.
Итак, соперники подкинули тяжелоатлетическую наживку. И она сыграла свою роль. В ответ на этот нелепый вызов и Павлов, и Шарий, как по команде, столь же нелепо увеличили свои начальные веса. Но то ли Иенсен понял, что одними заявками штангу не поднять, то ли тренер положил холодную тряпку ему на голову, только норвежец опомнился и решил стартовать с реальных весов. Каков же наш ответ?
Глупец не тот, кто ошибается. Глупец тот, кто упорствует в своих ошибках. Иенсен, как видим, поправился. Ну а в нашем стане взять на себя смелость внести такую поправку никто не захотел. И катастрофа, запланированная в громадных стартовых весах, произошла. Вместо медалей команда получила сдвоенную "баранку".

Командная борьба осложнилась ещё более. Однако у нас в запасе по-прежнему оставались такие асы помоста, как Д. Ригерт, Я. Тальтс, В. Алексеев. Что касается последних двух, то они прекрасно владеют собой, умудрены богатым опытом борьбы, в любой ситуации их трудно вывести из себя. Ну а Ригерт... С Ригертом дела обстояли и проще и сложней. По результатам он намного опережал соперников. Однако психологически Давид был уязвим. Короче говоря, вопрос был не столько в том, поднимет атлет тяжелую штангу или нет, сколько в том, сумеют ли тренеры настроить силача на борьбу, уберечь от опасностей, которыми чревато соперничество на олимпийском помосте. Первое целиком зависело от второго. Вообще говоря, если разумно вести тяжелоатлетический поединок, проигрывать с таким атлетом, как Ригерт, просто грех. Увы, опыт, высокие результаты — это одно, а нервы — совсем другое.
О своих переживаниях накануне старта сам Ригерт рассказывал:"Я кручусь на жесткой кровати и думаю. Думаю, что три нулевых оценки — такого от нас не ожидал никто. Такого со сборной страны в жизни не случалось. Что же происходит, почему наши сильные парни один за другим выбывают из борьбы? Мысли упорно возвращаются к последним событиям на помосте. Это очень скверно — не спать вторую ночь подряд перед собственным выступлением. Со времен моего первого чемпионата мира в Колумбусе я такого не припомню. Но я ведь уже не мальчик. Три года в сборной страны что-то да значат. Никогда не подводил я команду и, даже будучи порой не в форме, выигрывал у самых грозных соперников. А здесь их нет, грозных. Я знаю, что из тех, кто завтра выйдет на помост, никто и близко не подходит к моим рекордам: ни болгары Шопов и Николов, ни штангист из ГДР Петцольд — никто. Но почему-то это не снимает напряженность. Да, я должен выиграть — так все говорят и пишут, и я выиграю, только пусть он скорее приходит, мой черед выступать!"
...
Жим Ригерт начал со 180 килограммов. Вес доступный, но атлет не в своей тарелке. Он вспоминает:"Первая попытка получилась неудачной. Все пятеро помощников тут же налетели со всех сторон и начали учить, как поднимать эту штангу. Я от них бросился в зал. Походил там, успокоился, продумал, в чем была ошибка. Чувствую, однако, что координация движений основательно нарушена. Во втором подходе поднял штангу как "пустую". В третьем — без всякого напряжения выжал 187,5 килограмма. Пошло дело! Вижу, спешит ко мне Алексей Сидорович Медведев, старший тренер, улыбается.
— Поздравляю, — говорит, — со званием олимпийского чемпиона!"

Вероятнее всего, Медведев поздравлял не только Ригерта, но и самого себя. Давно переступив за опасную черту, уже качнувшись в сторону пропасти поражения, старший тренер продолжал жить как поэт — прекрасными грезами и воображением. Но если бы его воображение могло заглянуть в последний день соревнований, он бы узнал, что лишь золотая медаль на груди Ригерта может превратить его, Медведева, из тренера сенсационно проигравшей команды в наставника-победителя. Но грехи наши тяжкие сильнее нас.
Ригерт рассказывает:"В рывке лучший из соперников одолел 150 килограммов. Мне по предварительному плану надо было начать это упражнение со 160. На разминке поставили 155, вырвал в полустойку, хотя швырнуло в сторону ощутимо. Была мыслишка подстраховаться, перезаявить на 152,5 или 155. Но слышу, Медведев говорит:
— Ну что, начнем, как намечалось, со ста шестидесяти?
Раз цифра названа — отступать вроде неудобно. Да и зачем отступать? Не первый раз так стартую.
...Эти 160 килограммов — они что, веса не имеют, что ли? Я тяну штангу вверх и абсолютно не чувствую тяжести.
...
Смутно помню, что было потом. Говорили, что подбежал к Сидоровичу, кричу:
— Я её все равно вырву! Он головой качает.
— Нет, — говорит, — Давид, это все..."

Это действительно было все. Практически все. Счет после окончания соревнований полутяжеловесов стал 33: 16. И хотя Тальтс и Алексеев выступили потом великолепно, принеся команде максимум очков — 14, в создавшейся ситуации исход титанической борьбы определили все же не они, а болгарин А. Крайчев, завоевавший в первом тяжелом весе серебряную медаль. Итак, окончательный счет 38:30 в пользу болгар.
Как видим, даже с могучей командой можно все же проиграть, если неправильно использовать её возможности. Как бы ни был высок потенциал участников, сам по себе он ещё не гарантирует полный набор золотых медалей. Большое соревнование — это задача со многими неизвестными (неожиданности зависят не только от чисто внешних причин, но и от непредсказуемого поведения судей, представителей, журналистов, массажистов, врачей, не говоря уже о самих атлетах, чья способность преображаться в ходе борьбы не устает меня поражать!). Поэтому тренеру сборной нужно досконально знать математику "железной игры", чтобы вовремя просчитать любой вариант борьбы.

серега 2014 пишет:

цитата:

Версий много. Какая правильная выбирать вам. Мне больше импонирует версия про карты и сожженые нервы перед выступлением.

По этому поводу считаю, что самая большая психологическая нагрузка в команде легла на плечи Василия Алексеева. Был захват и расстрел спортсменов Израиля, соревнования вторых тяжей перенесли на следующий день. Не помню где, но читал высказывание об этом Василия Ивановича. Передаю своими словами. Не знаю, было ли взвешивание? Скорее всего не было. Алексеев говорит, что пришёл выступать, нервы, настрой, а соревнования перенесли на завтра, что делать? И он решил провести лёгкую тренировку. Этим он снял нервный стресс, и на следующий день выступал свежо. Почему то соперники (Манг, Рединг и другие) не додумались этого сделать. Это надо попробовать представить на себе, перед любыми соревнованиями есть мандраж, маленький ли, большой, даже если выступаешь в родном городе. Взять, к примеру, что говорит выше Давид Адамович:"Я кручусь на жесткой кровати и думаю. Думаю... Мысли упорно возвращаются к последним событиям на помосте. Это очень скверно — не спать вторую ночь подряд перед собственным выступлением". Представьте, приходит после этой ночи Ригерт на взвешивание, а ему говорят, что выступление перенесли на завтра...
Соперники Алексеева сгорели за эти сутки, Рединг и Патера забаранили, а Манг был не похож на себя.

Раз зашла речь об Алексееве, хочу поделиться воспоминаниями. Мне привелось видеть Василия Ивановича воочию и слышать его рассказ о спортивном пути, слушать о его методике тренировок, задавать вопросы по методике.
Василий Иванович в разговоре располагал к себе, был прекрасным рассказчиком, с юморои, в карман, за словом, никогда не лез. Я стороник его методики тренировок, и было интересно услышать об этом непосредственно из уст Василия Ивановича. Если коротко, суть его методики, примерно так он сказал:"Сейчас на зверобое можно набрать любую силу, моя методика - как с этой силой максимально поднять в двоеборье".